Этот день мог быть столь же уныл, как и прошлый, но Гарри Поттер наконец-то совершил решительный шаг! Во всяком случае, в тот момент, когда он едва ли не насильно втолкнул заспанного Рона в комнату, из которой тот только соизволил выйти, зеленые глаза его были преисполнены решимости и, как говорится, горели и искрили. Причем на имени "Малфой" этот пожар многократно усилился - так что враз растерявшему остатки сна Уизли показалось, что у Поттера даже затрещали и заискрились очки.
Рональд был счастлив. Он даже не особенно вдумывался в саму суть предложенного Гарри плана - не потому, что всецело доверял другу и был готов следовать за ним, как последовал несколько лет назад, когда они покидали Хогвартс - безоглядно и не колеблясь. То есть, доверие другу все равно никуда не делось, но в этот раз не оно заставило Уизли немедленно собираться на вылазку, чуть не подпрыгивая от восторга и нетерпения. Дело было в том, что эта авантюра, какой бы она ни была глупой или, может, даже мелкой, по сравнению с жизненным застоем, в котором существовал Рон, казалась чуть ли не уже состоявшейся победой над Тёмным Лордом.
Да, Уизли рад был возможности откосить от экзаменов - один из плюсов, который он для себя нашел в том, что больше не является учеником школы чародейства и волшебства и никогда не станет ее выпускником. Но, если подумать, дальше этого явных плюсов и не было - а собственная матушка, которая периодически вместе с другими "старшими" устраивала младшему поколению уроки на дому, зверствовала зачастую так, что даже пауки из Запретного Леса казались рыжему маленькими ручными зверушками. Ну, почти.
В какой-то момент Рон перестал отделять один день от другого - все казались сплошным, одним, тягучим и длинным, и так происходило до какой-нибудь встряски. Редкой, потому что Орден Феникса откровенно бездействовал, и с каждым днем Уизли это нервировало все сильнее и сильнее. Ему казалось, что они сдались - просто не могут это никак признать вслух, и все.
И как-то так само-собой получилось, что свою обиду по этому поводу Рональд адресовал скорее к Гарри. Не то, чтоб у них так уж испортились и осложнились отношения, но шутки рыжего с каждым днем становились все злее, и он все чаще искал уединения - что было не так-то уж и легко, учитывая, что они огромной компанией обитали в далеко не бесконечном доме на Гриммо.
Так что то, что предложение выбраться в Министерство поступило именно от друга, Рон воспринял с радостью и облегчением - словно бы Гарри дал желанный повод перестать злиться на него, показав, наконец, себя лидером.
Продолжая не особо вдумываться в план и мысленно отмахиваясь от любых сложностей, Уизли, почти даже не морщась, выпил оборотку и принял облик низенького, малоприметного мужчины в видавшего виды мантии. Рон привычно предпочел даже не предполагать, какой жизнью жил человек, чью личину он сейчас позаимствовал, и какую моральную травму они с Гарри нанесли ему и тому верзил, напоминавшему смесь шкафа и крепко сбитого дивана, в которого превратился Поттер, когда тащили их в "укромный уголок". Впрочем, самая главная моральная травма еще впереди - когда, очнувшись, эта парочка, верзила и мелкий, найдут друг друга так романтично-крепко привязанными друг к другу.
"А, может, им даже понравится", - снова отмахнулся Рон и помчался вслед за другом вершить великие дела во имя светлого магического будущего.
Им нужно найти и выведать кой-какую информацию у Малфоя - легче легкого! В школе же всегда удавалось. Просто удивительно, что они до сих пор давали спокойно жить старому школьному "другу" - зато с каким злорадством и торжеством Рон будет потом, на Гриммо, вспоминать это "свидание". О, а какими глазами на него будет смотреть Миона - восхищенными, влажно блестящими! - когда они вернутся с ценными сведениями, добытыми... потом и кровью, да! И оборотным зельем еще - пусть оценит их с Гарри мужественность и хитроумие. И смелость. И отвагу. И еще то, что они, заботясь о ней, как о девушке, не потащили ее с собой.
- Ну и влетит же нам от Гермионы, - внезапно озаренный догадкой, Рон не мог удержать ее при себе, тут же громким шепотом поспешив поделиться ею с другом. И прикусил язык, потому что на встречу им, напыщенно орудуя тростью в стиле "а-ля Люциус", дефилировал Малфой.
Гарри и Рон метнулись в сторону, освобождая проход. Сердце Рона замерло, а потом пустилось вперед в ускоренном ритме - вот оно, вот то, ради чего они тут!
Их взгляды с Поттером встретились, и тут рыжий чуть все не испортил - отвык он от оборотки и от таких вот приключений, а, когда на тебя таращит зёнки огромный диванообразный мужик, хочется вообще-то либо закричать, либо сразу дать дёру. Пришлось напомнить себе, что это вот - старый добрый Гарри Поттер, а не агрессивно настроенный работник Министерства. Что ж, зато, если даже Рон забывает об этом, то хорьку и вовсе не придет в голову, что пред ним беглый бывший однокурсник.
Ответив Гарри легким кивком, Уизли устремился за Малфоем следом, передвигаясь как можно более бесшумно - даром, что тот, чей облик он сейчас "носит", обладал подходящей для этого комплекцией и вообще мог бы побороться за звание человека-невидимки. Драко однозначно не ждет, что именно такой вот мужичонка стукнет ему по спине кулаком, решительно запихивая в один из опустевших на период обеденного перерыва кабинетик.
Зачем? А черт его знает - должно быть, двинуть по наглой Малфоевской роже вообще давняя школьная мечта. Но вместо рожи и спина подойдет, особенно для дела.
- Ну, здравствуй, Малфой, - растягивая слова, Рон ткнул Малфою палочку под вздернутый подбородок, и, уже совсем другим, угрожающим полушепотом, добавил: - Пикнешь - убью.
Если только хорь не изменил свою психологию, то на угрозы он вестись еще должен. Во всяком случае, на подкрепленные численным перевесом и готовой к атаке волшебной палочке.
